Майлз поперхнулся от смеха.

— Если бы ты их видела… Ну, не знаю. Эти самые Рыцари Круглого Стола соревновались за почести фанатично. Именно поэтому старина Артур и придумал круглый стол, чтобы положить этому конец. А Аудиторы… не могу сказать, что лишены амбиций, иначе бы они не достигли таких высот. Превыше амбиций? Эти барраярские паладины — удивительно незаинтересованная компания. Мне не терпится узнать их получше.

Он живописно изобразил своих новых коллег.

Элли невольно улыбнулась.

— Боже мой, Майлз, я начинаю думать, что ты там хорошо впишешься.

— Тебе не доводилось чувствовать себя как дома в месте, где ты ни разу до этого не была? Это примерно то же самое. Это… очень необычно. Но вовсе не неприятно.

Она поцеловала его в лоб — благословляя. Он поцеловал ей руку — на счастье.

— Ну, раз уж ты твердо решил стать штатским, то будь хорошим бюрократом-паладином, — решительно сказала она. — Чтобы я тобой гордилась.

— Я постараюсь, Элли.

Возвращение с Комарры на Барраяр прошло спокойно. Майлз приехал в особняк Форкосиганов тихим зимним вечером и обнаружил, что там тепло и все готово к его приезду. Он решил, что завтра пригласит на торжественный ужин Дува с Делией и остальных представителей семейства Куделка. Но сегодня он предпочел перекусить на кухне со своим оруженосцем и матушкой Кости. Его кухарка была несколько шокирована столь грубым вторжением на ее территорию. Но Майлз веселил ее до тех пор, пока она, рассмеявшись, не огрела его полотенцем. Капрал Кости, заглянув после дежурства, был накормлен по всем правилам и поиграл с котятами, жившими теперь в коробке возле плиты. Капрал с матушкой Кости сообщили Майлзу последние новости о Мартине, который служил теперь в учебке.

После ужина Майлз отправился в винный погреб и церемонно выбрал одно из самых редких и старых дедовых вин. Открыв бутылку, он обнаружил, что вино прокисло, но все равно выпил немного — чисто символически. Затем решительно вылил вино в ванну и пошел за другим, более позднего урожая.

С лучшим хрустальным бокалом в руке он уселся в невероятно удобное кресло у окна, наблюдая за танцем снежинок. Он чокнулся со своим отражением. Так за что пьем? За третью смерть адмирала Нейсмита? Первая — на Архипелаге Джексона, вторая — в кабинете Иллиана, третья и последняя — в деле с Лукасом Гарошем. Он уселся поудобнее и приготовился часок пожалеть сам себя, потягивая вино.

Но вместо этого вдруг обнаружил, что тихо смеется, откинувшись в кресле. Подавив смех, он подумал, что наконец спятил.

«Как раз наоборот».

Гарош не был чудотворцем. Не был даже учеником чародея. Он не мог ни подарить, ни отнять Нейсмита. Но Майлза до сих пор охватывала криогенная дрожь при мысли, насколько он был близок к тому, чтобы собственноручно отдать себя Гарошу.

Ничего удивительного, что он смеется. Он вовсе не оплакивает смерть. Он празднует побег.

— Я не умер. Я здесь. — Он коснулся своей испещренной шрамами груди.

Было странно и одиноко чувствовать себя единым целым. Не восходящим лордом Форкосиганом, не потерянным Нейсмитом, а чем-то цельным, единым, навсегда.

«Не слишком ли много тут народу?»

«Не очень».

Харра Журик оказалась почти права. Идя вперед, он обрел свою новую жизнь. Его улыбка стала еще шире. Его начинало очень интересовать, каким будет его будущее.

Майлз Форкосиган и его вселенная

Краткая хронология